И тут она говорит, на выдохе, почти с надрывом, со злостью:
«не хочу расставания и грусть, не хочу плохих эмоций, хочу, чтобы в жизни была только радость!»
Медленно спрашиваю: «а тебе зачем такой скучный мир?»
Молчит. Смотрит с удивлением.
Я не знаю, какой он, этот пряничный мир, где нет грусти, тоски, где нет боли разлук и потерь. Люди в нём встречаются раз и навсегда, умирают в один день, всегда знают, как поступать. Там всё легко, беззаботно, все краски – яркие, мягкие, тёплые.
Какие они, жители этого мира? Чувствуют ли они ценность этой радости или она проваливается в них как кусок постного пирога, как жвачка, давно потерявшая вкус? Не станет ли эта радость заезженной пластинкой, усталой, скучной, повседневной?
Никто из нас не выбирал своих травм, не просил своих кризисов, не желал сползать вниз по стене, воя от боли и безысходности и повторяя «я больше ни за что».
Но есть ли ценность отношений без страха потери, без боли разлуки?
Есть ли близость там, где не прощупывается дистанция?
Бывает ли то сладкое, волнительное ожидание встречи там, где не знают, как это - «скучать»?
Может ли тот, кто никогда не опускался на дно, не собирал себя по частям, не видел, как блёкнут и тускнеют краски, ощутить, как глубоко лёгкие наполняются воздухом наслаждения, знает ли он себя цельным и единым, понимает ли он эти краски, если никогда не знал других?
Я не знаю, какой он, этот странный мир, где нет грусти, нет улыбок сквозь слёзы, нет боли расставаний, нет светлой печали и тягучей и обволакивающей, как глина, тоски.
Какие эти люди – стройные, крепкие, сильные, с ослепительной белой улыбкой – точно спасатели со старого американского постера.
И есть ли что-то за этим постером или он так и останется плоской картинкой.
